Наверх
Оставайся на связи

Житие Июлиании Осорьиной (Лазаревской)



История жизни Иулиании Осорьиной, на первый взгляд, проста и неприметна. Праведная Иулиания родилась в Москве, в знатной и благочестивой семье, дочь богатого дворянина Устина Недюрева (собственно, до самой смерти ее звали Ульяна Устинишна). Оставшись в шесть лет сиротой, Иулиания попадает в Муром, где жила ее бабушка. Девочка была удивительно тихой и набожной. Она избегала детских игр и забав, предпочитая пост, молитву и рукоделие.


Ее рано выдали замуж за муромского дворянина Юрия Осорьина (позднее потомки этого рода стали произносить свою фамилию “Осоргины”). С детства Ульяна мечтала о монашестве, что делало ее слегка ненормальной в глазах окружающих. 

 
На Руси очень любили житийные рассказы про то, как люди, женившись друг на друге без любви, решают жить в браке как брат и сестра. Что-то такое грезилось Ульяне, когда она выходила замуж. Она и прямо просила мужа отпустить ее в монастырь. Тот наотрез отказал, и началась обычная домостроевская жизнь. Муж дома бывал редко, он в основном пропадал в походах (шло завоевание Астрахани, Ливонская война), но появлялся достаточно регулярно, чтобы Ульяна родила шестерых сыновей и дочь.


Воспитывать их, следить за хозяйством, разбросанным по нескольким далеко отстоящим друг от друга деревням, пришлось Ульяне, и она все выполнила, став заправской помещицей. Вся духовность ушла в глубокое подполье: молилась тайком, раздавала милостыню тайком (любили рассказы о щедрых святых, а свое добро все-таки берегли). Когда двое взрослых сыновей погибли на войне, Ульяна в последний раз взмолилась мужу, чтобы отпустил в монастырь, и вновь получила жесткий отказ. А когда через много лет муж умер, она уже и сама не стала никуда уходить, а жила в селе Лазаревском под Муромом (теперь это часть города), которое ей выделили как вдовью долю.


Конечно, сыновья знали про мать то, чего не знали другие - что спит часто всего пару часов, а так больше молится, что кладет в сапоги скорлупу от орехов, чтобы ходить было больно, словно сказочной героине, которая из любви к ближнему согласилась испытывать боль при каждом шаге. Были у нее искушения и видения, но рассказала она лишь об одном, когда очень уж радовалась благодати. Но в церковь Ульяна ходила довольно редко, особенно зимой, и местный священник даже как-то сделал ей выговор за это — а ходить было далеко, и саней с лошадьми взять было неоткуда. 
 

Только во время великого голода 1602 года Ульяна прославилась: в то время, когда многие дворяне стали активно отпускать на волю своих холопов, чтобы не нести отвевтственности за их пропитание, она и своих кормила, и чужих принимала (не беря с них никаких обязательств), и многих голодающих каким-то чудом умудрялась кормить. Так создалась парадоксальная ситуация, когда отпускание на свободу было подлостью, обрекавшей отпущенного на смерть, а принятие под свою власть было спасением, так что человек был рад стать холопом Ульяны, только она ни с кого кабальных записей не брала и после окончания голода люди разошлись.


После смерти Ульяны, а произошло это 15 января 1604 года, началось Смутное время, но о ней не забыли. Более того, ее житие написал собственный сын, Дружина (это единственный случай в России, да и в мировой истории кроме матерей св. Августина и св. Григория Великого не было таких, чтобы сыновья всерьез считали их святыми именно как матерей), написал достаточно простым языком, без слащавости, и оно стало одним из самых популярных текстов тогдашнего православного самиздата. И в девятнадцатом веке, когда историки раскопали это житие, на Юлианию стали смотреть чуть ли не как на покровительницу интеллигенток, самоотверженных, любящих народ, но и семью не бросающих, живущих “монахинями в миру”. Монахинь в святцах много, а она оказалась единственной, кто сумел не озлобиться против обстоятельств, не отпускающих в монастырь, прожить обычную по виду жизнь, не оттолкнуть мужа и детей, не свести святость к беганию за духовенством. Святость ее оказалась не особым жизненным путем, а освящением самой обычной жизни. 
 

В 1614 году, когда копали землю рядом с могилой Иулиании для ее умершего сына Георгия, были обретены мощи святой. Они источали миро, от которого шло благоухание, и многие, особенно дети, получали исцеления от болезней. В том же году праведная Иулиания была причислена к лику святых.


Род святой Иулиании не угас, и ее потомки оставили свой след в истории России. Один из них, Георгий Михайлович Осоргин, был расстрелян на Соловках — это описано у Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ». В Париже живет Николай Михайлович Осоргин — профессор Православного богословского института, регент Сергиевского подворья, основанного его дедом, автор ряда книг. 
 

Храм в селе Лазарево, где находились мощи святой Иулиании, был закрыт в 1930 году. Рака с мощами, перенесенная в Муромский краеведческий музей, стояла рядом с мощами святых Петра и Февронии Муромских. Сейчас мощи святой праведной Иулиании Лазаревской возвращены Православной Церкви и находятся в Муромском Николо-Набережном храме Мурома.